"Испанские сапожки" на детские ножки
Спасибо Хайму за наводку и, конечно, спасибо тебе, о, Шарль де Костер
*ОЙ ДА ЛЮДИ!*
*ОЙ ДА ЛЮДИ!*
"А Уленшпигель, скитаясь по дорогам и тропам, увидел однажды на большаке
осла в богатой сбруе с медным набором, с висюльками и кисточками из
красной шерсти.
Осла окружали какие-то пожилые женщины в говорили все разом:
- На него никто не сядет - это колдовской осел страшного чародея барона
де Ре, которого сожгли живьем за то, что од восьмерых детей своих
продал черту.
- Осел, бабочки, бежал так быстро, что его не догнали. Его покровитель
- сам сатана.
- А потом он все-таки уморился и стал на дороге, стражники скорей к
нему, а он давай их лягать, давай верещать - они и заробели.
- Да и верещал-то он не по-ослиному - так только бесы воют.
- Ну, его и оставили тут пастись - и на суд не повели, и живьем за
колдовство не сожгли.
- Трусы наши мужчины.
Храбрые на словах, эти кумушки, как только ослик прял ушами или же
обмахивался хвостом, с криком разбегались кто куда, потом опять
приближались, гуторя и тараторя, во при каждом новом движении серого
неукоснительно применяли тот же прием.
Уленшпигель наблюдал за ними и посмеивался.
"Ох, уж эти бабы! - думал он. - До чего же любопытны и до чего же
болтливы - слова у них текут, как вода, особенно у пожилых - молодым не до
того: они заняты сердечными делами, и речь у них льется не беспрерывным
потоком. - Затем он окинул взглядом ослика. - Эта колдовская животина,
видать, проворна и из стороны в сторону не вихляется. Я буду на нем
ездить, а не то так продам".
Не долго думая, Уленшпигель нарвал овса, накормил серого, затем мигом
взобрался на него, натянул поводья и, обращаясь то на север, то на восток,
то на запад, издали благословил женщин. Те в ужасе попадали на колени. А
вечером уже переходила из уст в уста весть о том, что с неба слетел ангел
в войлочной шляпе с фазаньим пером, благословил всех женщин и по милости
божией угнал колдовского осла.
А Уленшпигель между тем трусил на ослике по злачным долинам, где
резвились на воле скакуны, где коровы и телки, разнежившись, лежали на
солнышке. И он дал ослу имя Иеф."
осла в богатой сбруе с медным набором, с висюльками и кисточками из
красной шерсти.
Осла окружали какие-то пожилые женщины в говорили все разом:
- На него никто не сядет - это колдовской осел страшного чародея барона
де Ре, которого сожгли живьем за то, что од восьмерых детей своих
продал черту.
- Осел, бабочки, бежал так быстро, что его не догнали. Его покровитель
- сам сатана.
- А потом он все-таки уморился и стал на дороге, стражники скорей к
нему, а он давай их лягать, давай верещать - они и заробели.
- Да и верещал-то он не по-ослиному - так только бесы воют.
- Ну, его и оставили тут пастись - и на суд не повели, и живьем за
колдовство не сожгли.
- Трусы наши мужчины.
Храбрые на словах, эти кумушки, как только ослик прял ушами или же
обмахивался хвостом, с криком разбегались кто куда, потом опять
приближались, гуторя и тараторя, во при каждом новом движении серого
неукоснительно применяли тот же прием.
Уленшпигель наблюдал за ними и посмеивался.
"Ох, уж эти бабы! - думал он. - До чего же любопытны и до чего же
болтливы - слова у них текут, как вода, особенно у пожилых - молодым не до
того: они заняты сердечными делами, и речь у них льется не беспрерывным
потоком. - Затем он окинул взглядом ослика. - Эта колдовская животина,
видать, проворна и из стороны в сторону не вихляется. Я буду на нем
ездить, а не то так продам".
Не долго думая, Уленшпигель нарвал овса, накормил серого, затем мигом
взобрался на него, натянул поводья и, обращаясь то на север, то на восток,
то на запад, издали благословил женщин. Те в ужасе попадали на колени. А
вечером уже переходила из уст в уста весть о том, что с неба слетел ангел
в войлочной шляпе с фазаньим пером, благословил всех женщин и по милости
божией угнал колдовского осла.
А Уленшпигель между тем трусил на ослике по злачным долинам, где
резвились на воле скакуны, где коровы и телки, разнежившись, лежали на
солнышке. И он дал ослу имя Иеф."
